Восточная война [СИ] - Евгений Белогорский

Задыхаясь от праведного гнева Пелесье вновь прильнул к окуляру подзорной трубы, чтобы воочию убедиться в справедливости слов своих подчиненных. Русские действительно обладали новым оружием, которое значительно превосходило все стрелковое вооружение союзников.

Изрыгая гневные проклятья на голову врага, Пелесье с ужасом смотрел как гибнут его лучшие солдаты не в силах отомстить за себя противнику. Генерал лихорадочно переводил свой взгляд со  своих солдат на врага, и сердце его наполнялось отчаянием. Укрывшись за недостроенными брустверами, русские стрелки хладнокровно расстреливали медленно идущих французов, не неся при этом никаких потерь. Кровь застыла в жилах у бывалого командира, когда он мысленно подсчитал, сколько человек потеряют батальоны Бретона пока выйдут на линию открытия огня, каковы будут потери русских и какой урон нанесут его солдатам вражеские пушки, надежно укрытые защитными щитами.

Все это молниеносным калейдоскопом промелькнуло в сознании Пелесье, и он в отчаянии застонал. Русские позиции можно было взять, но при этом лишиться лучших солдат армии. Луи Наполеон не зря считал его лучшим генералом своей армии. Пелесье было достаточно всего нескольких минут, чтобы понять всю ситуацию и еще столько же на то, чтобы отдать приказ к отступлению.

- В тысяче лье от Парижа я не могу позволить себе рисковать последним козырем, ради битвы за  британский лагерь, - громко произнес генерал, повторяя слова великого Бонапарта, сказанные императором во время бородинской битвы.

Правильность принятого им решения генерал смог полностью оценить только вечером, когда перед ним легли рапорты с указанием количества потерь в этом сражении. Только одних убитых, союзные войска потеряли свыше шести с половиной тысяч человек. Менее десяти тысяч солдат числилось ранеными и пропавшими без вести, а так же около тысячи человек попало в плен на Федюхиных высотах. Остальные смогли беспрепятственно отойти к главным силам.

Читая сухие строчки донесений, Пелесье только гневно вздыхал. Не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, с этого момента война с русскими приобрела совершенно иной характер и явно не в пользу союзников.

Глава V. Большой дипломатик-с II.

Беда никогда не приходит одна. Эта общеизвестная истина всегда бывает огромным откровением, когда касается кого-либо лично. В данном случае она коснулась лорда Пальмерстона, королевы Виктории и всей британской империи, в лице главных держателей акций Ост-Индийской компании. То, о чем они столь громко говорили и чем постоянно запугивали себя с марта 1801 года, свершилось. Вернее оно еще не свершилось, но вот последствия этого свершения уже были на лицо.

С того самого момента, как русский император Павел I отдал приказ атаману Платову о походе казачьего войска на Индию, англичане начали неустанно говорить о скрытой русской угрозе их интересам на Востоке. Постоянно пугая себя возможностью вторжения в Индию орд диких казаков из-за хребтов Гиндукуша, сыны Альбиона культивировали твердую убежденность в этом среди самих индийцев, которые непроизвольно стали видеть в русских, если не своих потенциальных освободителей, то, по крайней мере, друзей.

Действительно раз ненавистные угнетатели только и делают, что говорят о постоянной угрозе с севера своим интересам, значит, русские действительно могут прийти из-за снежных гор и прогнать их со священной земли. С подобной логикой было трудно спорить, если учитывать, что так рассуждали люди, страстно желавшие сбросить со своей шеи ненавистных кровососов.

Чем больше англичане рассуждали по поводу громких успехов русского оружия в Средней Азии, тем решительнее в своих тайных помыслах становились индийцы. Англичан ненавидела вся страна. Их ненавидели простые индийцы, которые, подобно муравьям, беспрестанно трудились на необозримых полях своей страны. Их проклинали купцы, у которых британцы отняли возможность свободной торговли с третьими странами, заставляя покупать лишь одни британские товары. Ими были недовольны князья, по воле Ост-Индийской компании, лишившиеся своей прежней абсолютной власти над подданными.  

Не один тайный посол от раджей Пенджаба, с момента начала восточной войны, отправлялся по тайным тропам по ту сторону гор к русским с просьбой о скорейшей помощи против своих поработителей. И почти все они просили прислать грозных казаков, перед которыми так трепещут чопорные британцы. О том, что русские могут сесть на место англичан и начать править Индией как это делает британский губернатор, у местных жителей даже не было в мыслях. Они хорошо знали менталитет своих северных соседей.  

В течение года скрытое недовольство индийцев росло пропорционально известиям об успешном продвижении на юг войск генерала Перовского, возрастая медленно и неторопливо подобно заведенному тесту. Чем ближе подходили к горам русские войска, тем быстрее росла опара бунта, грозя в один прекрасный момент перескочить через край. К концу августа это брожение достигло своей критической точки, и было достаточно одной только искры, чтобы всколыхнуть истомившуюся в тревожном ожидании страну. И это произошло. Двадцать девятого августа 1855 года восстали сипаи, наемные солдаты Ост-Индийской компании.

Ради поддержания порядка на огромных территориях своих владений, британские торговцы были вынуждены нанимать и вооружать солдат из числа местных жителей. Командование этих подразделений находилось исключительно в руках британских офицеров, охотно ехавших в Индию, соблазненных солидным жалованьем, которое платила им компания. Оно мало чем уступало обычному жалованью офицера британской армии, и притом, что  самой войны в обычном её понимании не было. Нужно было только следить за порядком и наказывать туземцев  с помощью ружей и пушек, которым они могли противопоставить только кожаные щиты, пики и кривые сабли.

Разоренные непомерными налогами, индийцы охотно шли в наемную армию компании, которая гарантировала измученным людям стабильный заработок и завидное положение в отношении других жителей Индостана. Впрочем, британцы не собирались просто так платить сипаям свои кровные деньги. Опираясь на своё "пушечное мясо" они неуклонно расширяли свои владения, ведя непрерывные военные конфликты в Бирме и Афганистане.

Поводом к восстанию стала банальная невыплата денег туземным солдатам. Понеся определенные убытки от сезонных ливней, кампания посчитала, что азиаты могут подождать, и задержала выплату жалования за три месяца. Подобное решение было вполне обычной практикой в отношении сипаев и потому, когда 29 августа солдат тридцать четвертого Бенгальского полка расположенного в Матхуре обратился к адъютанту командира полка лейтенанту Блау с просьбой указать точную дату выплаты денег, это вызвало справедливый гнев белого саиба.

Взмахнув стеком, он наотмашь ударил обратившегося к нему с этой просьбой сипая и, развернув свою лошадь, поскакал прочь от наглого просителя. Лейтенант поступил точно так же как поступил бы любой белый офицер, к которому туземец посмел обратиться с наглой просьбой. Каково же было его удивление, когда за его спиной неожиданно раздался выстрел и острая боль, пронзила его левую ногу. Блау с большим трудом удержал лошадь, а когда оглянулся, то увидал своего просителя, державшего в руке дымящееся ружье.

Скандал был ужасным. Туземец рискнувший поднять руку на белого господина должен был быть предан смерти, вне зависимости от того, кем он был. По приказу генерала Джона Херси покушавшийся на жизнь белого офицера был схвачен и после короткого разбирательства был приговорен к повешению. Приговор должен был привести в исполнение джемедар (лейтенант) Ишвари Прасада. Но к огромному изумлению генерала, он так же отказался подчиниться полученному приказу. Мало того, джемедар стал открыто подстрекать к неповиновению своих товарищей, которые, однако, не рискнули на открытый мятеж. Главной причиной этого было большое количество британских офицеров и сержантов, которые находились в этот момент на плацу и были при оружии.

Разгневанный Херси приказал другим джемедарам арестовать мятежников, но никто из индийцев не согласился выполнить прозвучавший приказ. С угрюмыми лицами стояли они на плацу, отводя в сторону свои глаза, в которых сверкали искры праведного гнева. Поэтому приказ пришлось исполнять майору Скотту и капитану Гамильтону. С обоих мятежников были содраны погоны и, со связанными руками, сипаи были помещены в помещение гауптвахты.  

Утром следующего дня оба бунтовщика были повешены на глазах солдат полка, а сам полк был признан неблагонадежным и подлежал расформированию. В качестве дополнительного наказания туземцам, генерал Херси аннулировал всю прежнюю денежную задолженность компании перед сипаями. Столь непродуманные действия командира стало последней каплей, которая переполнила чашу терпения сипаев. Как не боялись сильно они белых сагибов, угроза потерять своё кровное жалованье пересилило страх индусов перед стеками офицеров. Усыпив британцев видимой покорностью, сипаи стали выжидать удобный момент, и он незамедлительно настал.